Watashi wa anata wo akumade misaboritai ^__^
вы не хотите это читать Х)Я устала без тебя. Без твоих слов. Ты не шепчешь их больше, где-то у меня под коркой. Шепчешь, смеешься, запрокидываешь голову, и из твоего рта вылетают обрывки образов.
Я скучаю. Без этого. Без тебя. Без твоих бабочек. Без твоих песен. Без твоих танцев с лентами, шелком и парными клинками.
Я скучаю без твоего смеха. Без твоего бреда. Без твоей усмешки. Мне кажется, ты где-то потерялся. Стоишь где-то в лесу, растерянный, смущенный. И не знаешь, куда идти. Не можешь выбрать. Мне кажется, что это я потерялась. Или потеряла тебя. Рука сжимается в бессилии, не чувствуя твоей руки.
Я так давно тебя не слышала. Спой мне. Расскажи, как ты. Я знаю - ты мне снишься. Но... не надо. Не заменяй мне самого себя, такого живого, такого яркого, такого непонятного, видениями другого мира. Я хотела бы остаться там. Я не хочу оставаться там. Я хочу тебя. Здесь. И все. Что тут сложного? Где ты? Почему ты, как дурак, честное слово, стоишь на этом чертовом перекрестке вместо того, чтобы звать меня. Я бы пришла. Я бы нашла тебя. В лабиринте собственной души.
Я не хочу быть нормальной. И я так устала без тебя жить. Вернись. Залезь в мою голову сладким шепотом, разъедающим разум. Заберись в мою память. Раскрась ее искажениями, болью, смехом. Сумасшедшим смехом, запрокинув голову. И чтобы я вторила тебе. Минуту, две, пять. Чтобы не могла остановиться. Потому что ты... вернулся.
Возвращайся, пожалуйста.
---
Я не хочу. Искать тебя.
В чужих мечтах.
Книгах и картинах,
Характерах, личинах.
Я. Не. Хочу.
---
Касание к разгоряченной коже.
Молчание. Всхлип. И закусить губу.
Еще, не останавливайся, ну же
Еще одно прикосновение - молю.
Тихий смех. И легкий поцелуй.
"Прости, но ничего не выйдет".
Отстраняешься. "Только не психуй".
---
Никого не найти в лабиринте души.
Все ушли на обед, и дверь не закрыли.
Хей, малыш, все окей, ты не грусти.
Пусть ты и один и черны твои крылья.
Ты сложи свои крылья, сядь - посиди,
Послушай мой голос под бокальчик вина.
Я не заткнусь - ты даже не жди.
Пусть я лишь тень, но зато ведь - твоя!
Ну не хмурься же ты, да я такая:
Балагурка, шутница и язва чуток.
Ты так увлекся, себя ломая,
Что я утащила себе тебя кусок.
---
Стекло. Тонкое, прозрачное, но прочное. Бьешься об него. Раз за разом, но все бесполезно. Каждый раз наталкиваешься руками, губами, разгоряченной кожей на прохладную гладкую преграду. Губы шевелятся, но ты знаешь - на ту сторону не долетает ни звука.
Руки обессилено скользят по стеклу. И все твое существо жаждет, чтобы оно разбилось. И пусть осколки изранят все - обагрят кровью ладони, изуродуют лицо... До сердца им не добраться. Да и не надо. Оно и без осколков кровоточит. Каждый день. С того момента, как ты наткнулся на эту стену.
Дышишь на нее, пишешь на ней послания. Тому, кто даже не станет их читать...
Касаешься аккуратно тех мест, где он касался этой преграды. Пусть с другой стороны! Пусть!.. Тонкая грань почти незаметна, и тебе кажется, что ты все еще чувствуешь его остывающее тепло.
В такие минуты хочется сдаться. Хотя это громко сказано. Ты и не боролся. Разве это борьба - ты и стекло?.. Ты проиграл уже давно. Но все еще иррационально веришь, что стекло можно разбить, растворить.
Но вдруг это стекло не против тебя, а для?.. Ведь скажи, ты думал, что ты будешь делать один на один с человеком, которому ты не нужен?.. Когда ничто не будет стоять между тобой и его холодностью и равнодушием?.. Ты не думал?..
---
Он всю жизнь чувствовал себя особенным. Потому что все свои эмоции он воспринимал иначе, чем другие.
Смех всегда начинался с кончика носа. Сбегал к переносице, заставлял ее морщиться и только потом добирался к губам.
Раздражение копилось в кончиках пальцев. Они чесались, щекотались. А потом раздражение заливало всю ладонь. И тогда очень сильно хотелось ударить. Чтобы выгнать это неприятное ощущение из своих рук.
Огорчение шло с позвоночника. Холодило его, а потом растворялось во всем теле, делало его свинцово-тяжелым и неповоротливым.
Желание и радость начинались с макушки. Казалось, что кто-то выливал ему на темечко вязкую жидкость, которая вслед за стаей мурашек охватывала всего его.
Злость начиналась в затылке. Охватывала его своими горячими руками, а потом накрывала ими глаза.
И только ощущение боли у него было таким же, как у других. Она зарождалась в солнечном сплетении, а потом как паук охватывала своими лапами всю грудную клетку.
---
В прокуренном душном воздухе так легко дышится... Через раз, когда остывают погасшие свечи. Скользко и шатко идти по накатанному. Паркет где-то треснул, а где-то... Царапины от когтей. Чьих? В этом доме давно не живут ни кошки, ни собаки. Лишь занавески по ночам пузырятся на окнах. Застывают призраки прошлого на подоконниках под звуки менуэта, а в жилах стынет наркотик.
Хочется кашлять, хочется харкать, блевать... Собственной кровью, мечтами, словами, мыслями... Просто потому, что это давно никому не нужно. Даже тебе... Зачем?..
---
Я застрял. Между хочу и буду. Между не хочу и никогда не стану. Между собой и не в себе.
И не знаю, как выбраться. Всегда считал, что вполне помогут кофе и сигареты. Хотя, по-моему, они лишь глубже загоняют мое Я в эти рамки. Запирают там. И твердят, что мне не выбраться. Что я обречен.
Как ни странно, но я им не верю. Чепуха все это. Я выберусь. Рано или поздно. Раз не прошли кофе и сигареты, то можно перейти на пузырчатую кока-колу да шоколадные батончики. Вместо сердечного приступа мне скажет «привет» гастрит.
Зато, может быть, наконец-то смогу определиться кто я, что я и надо ли мне оно? Последний вопрос особенно актуален. До сих пор я даже близко не подошел к ответу на него, но… Я постоянно стремлюсь к этому, что иногда возникает мысль, что все зря. Что я достигну и пойму, что давным-давно мне перестало это быть нужным. Но это вовсе не повод для того, чтобы перестать стремиться. Ответ где-то там, и я иду к нему. Иду. Ха. Неудачно пошутил. Я не иду. Я ползу. Со скоростью улитки, но разница-то? Двигаюсь вперед, и ладно. Даже не так уж и важно в какую из крайностей я приползу – она будет все равно лучше этой обрыдлой неопределенности. Да. Как-то так.
Ладно, батончик мне в зубы, банку колы на шею и я пополз. Удач мне. Ага.
---
Шутовской колпак надену,
Стану песни распевать,
К паре шуточек прибегну,
Могу еще и станцевать!
Динь-дон дилидон
Снова смеха полон дом.
Дилидон дон-динь
Только в доме я один...
---
Губы изогнуты в робкой улыбке.
Не верь ей. Я лед.
Мне жаль, напишу я на открытке.
Не верь. Это ложь.
Я отпускаю легко и не больно.
Хохочу безумненько я.
Ну все! Хватит! Довольно!
Но уже не остановить шута.
Я скучаю. Без этого. Без тебя. Без твоих бабочек. Без твоих песен. Без твоих танцев с лентами, шелком и парными клинками.
Я скучаю без твоего смеха. Без твоего бреда. Без твоей усмешки. Мне кажется, ты где-то потерялся. Стоишь где-то в лесу, растерянный, смущенный. И не знаешь, куда идти. Не можешь выбрать. Мне кажется, что это я потерялась. Или потеряла тебя. Рука сжимается в бессилии, не чувствуя твоей руки.
Я так давно тебя не слышала. Спой мне. Расскажи, как ты. Я знаю - ты мне снишься. Но... не надо. Не заменяй мне самого себя, такого живого, такого яркого, такого непонятного, видениями другого мира. Я хотела бы остаться там. Я не хочу оставаться там. Я хочу тебя. Здесь. И все. Что тут сложного? Где ты? Почему ты, как дурак, честное слово, стоишь на этом чертовом перекрестке вместо того, чтобы звать меня. Я бы пришла. Я бы нашла тебя. В лабиринте собственной души.
Я не хочу быть нормальной. И я так устала без тебя жить. Вернись. Залезь в мою голову сладким шепотом, разъедающим разум. Заберись в мою память. Раскрась ее искажениями, болью, смехом. Сумасшедшим смехом, запрокинув голову. И чтобы я вторила тебе. Минуту, две, пять. Чтобы не могла остановиться. Потому что ты... вернулся.
Возвращайся, пожалуйста.
---
Я не хочу. Искать тебя.
В чужих мечтах.
Книгах и картинах,
Характерах, личинах.
Я. Не. Хочу.
---
Касание к разгоряченной коже.
Молчание. Всхлип. И закусить губу.
Еще, не останавливайся, ну же
Еще одно прикосновение - молю.
Тихий смех. И легкий поцелуй.
"Прости, но ничего не выйдет".
Отстраняешься. "Только не психуй".
---
Никого не найти в лабиринте души.
Все ушли на обед, и дверь не закрыли.
Хей, малыш, все окей, ты не грусти.
Пусть ты и один и черны твои крылья.
Ты сложи свои крылья, сядь - посиди,
Послушай мой голос под бокальчик вина.
Я не заткнусь - ты даже не жди.
Пусть я лишь тень, но зато ведь - твоя!
Ну не хмурься же ты, да я такая:
Балагурка, шутница и язва чуток.
Ты так увлекся, себя ломая,
Что я утащила себе тебя кусок.
---
Стекло. Тонкое, прозрачное, но прочное. Бьешься об него. Раз за разом, но все бесполезно. Каждый раз наталкиваешься руками, губами, разгоряченной кожей на прохладную гладкую преграду. Губы шевелятся, но ты знаешь - на ту сторону не долетает ни звука.
Руки обессилено скользят по стеклу. И все твое существо жаждет, чтобы оно разбилось. И пусть осколки изранят все - обагрят кровью ладони, изуродуют лицо... До сердца им не добраться. Да и не надо. Оно и без осколков кровоточит. Каждый день. С того момента, как ты наткнулся на эту стену.
Дышишь на нее, пишешь на ней послания. Тому, кто даже не станет их читать...
Касаешься аккуратно тех мест, где он касался этой преграды. Пусть с другой стороны! Пусть!.. Тонкая грань почти незаметна, и тебе кажется, что ты все еще чувствуешь его остывающее тепло.
В такие минуты хочется сдаться. Хотя это громко сказано. Ты и не боролся. Разве это борьба - ты и стекло?.. Ты проиграл уже давно. Но все еще иррационально веришь, что стекло можно разбить, растворить.
Но вдруг это стекло не против тебя, а для?.. Ведь скажи, ты думал, что ты будешь делать один на один с человеком, которому ты не нужен?.. Когда ничто не будет стоять между тобой и его холодностью и равнодушием?.. Ты не думал?..
---
Он всю жизнь чувствовал себя особенным. Потому что все свои эмоции он воспринимал иначе, чем другие.
Смех всегда начинался с кончика носа. Сбегал к переносице, заставлял ее морщиться и только потом добирался к губам.
Раздражение копилось в кончиках пальцев. Они чесались, щекотались. А потом раздражение заливало всю ладонь. И тогда очень сильно хотелось ударить. Чтобы выгнать это неприятное ощущение из своих рук.
Огорчение шло с позвоночника. Холодило его, а потом растворялось во всем теле, делало его свинцово-тяжелым и неповоротливым.
Желание и радость начинались с макушки. Казалось, что кто-то выливал ему на темечко вязкую жидкость, которая вслед за стаей мурашек охватывала всего его.
Злость начиналась в затылке. Охватывала его своими горячими руками, а потом накрывала ими глаза.
И только ощущение боли у него было таким же, как у других. Она зарождалась в солнечном сплетении, а потом как паук охватывала своими лапами всю грудную клетку.
---
В прокуренном душном воздухе так легко дышится... Через раз, когда остывают погасшие свечи. Скользко и шатко идти по накатанному. Паркет где-то треснул, а где-то... Царапины от когтей. Чьих? В этом доме давно не живут ни кошки, ни собаки. Лишь занавески по ночам пузырятся на окнах. Застывают призраки прошлого на подоконниках под звуки менуэта, а в жилах стынет наркотик.
Хочется кашлять, хочется харкать, блевать... Собственной кровью, мечтами, словами, мыслями... Просто потому, что это давно никому не нужно. Даже тебе... Зачем?..
---
Я застрял. Между хочу и буду. Между не хочу и никогда не стану. Между собой и не в себе.
И не знаю, как выбраться. Всегда считал, что вполне помогут кофе и сигареты. Хотя, по-моему, они лишь глубже загоняют мое Я в эти рамки. Запирают там. И твердят, что мне не выбраться. Что я обречен.
Как ни странно, но я им не верю. Чепуха все это. Я выберусь. Рано или поздно. Раз не прошли кофе и сигареты, то можно перейти на пузырчатую кока-колу да шоколадные батончики. Вместо сердечного приступа мне скажет «привет» гастрит.
Зато, может быть, наконец-то смогу определиться кто я, что я и надо ли мне оно? Последний вопрос особенно актуален. До сих пор я даже близко не подошел к ответу на него, но… Я постоянно стремлюсь к этому, что иногда возникает мысль, что все зря. Что я достигну и пойму, что давным-давно мне перестало это быть нужным. Но это вовсе не повод для того, чтобы перестать стремиться. Ответ где-то там, и я иду к нему. Иду. Ха. Неудачно пошутил. Я не иду. Я ползу. Со скоростью улитки, но разница-то? Двигаюсь вперед, и ладно. Даже не так уж и важно в какую из крайностей я приползу – она будет все равно лучше этой обрыдлой неопределенности. Да. Как-то так.
Ладно, батончик мне в зубы, банку колы на шею и я пополз. Удач мне. Ага.
---
Шутовской колпак надену,
Стану песни распевать,
К паре шуточек прибегну,
Могу еще и станцевать!
Динь-дон дилидон
Снова смеха полон дом.
Дилидон дон-динь
Только в доме я один...
---
Губы изогнуты в робкой улыбке.
Не верь ей. Я лед.
Мне жаль, напишу я на открытке.
Не верь. Это ложь.
Я отпускаю легко и не больно.
Хохочу безумненько я.
Ну все! Хватит! Довольно!
Но уже не остановить шута.